Доверие и выживание

Недавняя наша акция с новогодними подарками показала, что далеко не все понимают, кому мы помогаем и по каким принципам работаем. Заранее прошу прощение за жесткость. Но за 2,5 года работы я могу отличить действительно нуждающихся от псевдожертв, которые раз в два-три месяца делают дежурный обзвон всех гуманитарных организаций, требуя помощи, как будто это их зарплата.

Итак, главное.

Мы не работаем на неподконтрольной территории с февраля 2016 года – ни в Донецке, ни в Луганске, ни в Горловке, ни в Ясиноватой… НИГДЕ. И это не наш выбор. Мы не принимаем заявки с этих территорий, даже если там очень сложная ситуация, и помощь действительно нужна. Не принимаем потому, что:

1) не имеем права работать на этой территории;
2) не имеем права подвергать опасности ни получателей помощи, ни тех, кто будет эту помощь «по-тихому» везти.

Мы работаем только с очень тяжелыми случаями, когда людям действительно неоткуда ждать помощи, и их положение близится к краху. Никакая социальная категория на данный момент не является 100% гарантией для получения помощи от нас. Только после комплексного анализа ситуации мы говорим «Да» или «Нет». Ведь давайте будем честны перед самими собой – период гуманитарной катастрофы, когда помощь нужна была почти всем, закончился год назад. Есть пару десятков населенных пунктов, которые до сих пор находятся под обстрелами, но вопросы их выживания и так решаются за счет гуманитарных организаций и нашей в том числе.

Если мы просим у наших читателей помощи и объявляем сбор денег, это значит, что мы уже поработали с нуждающейся семьей, узнали об их проблемах и поняли, что собственными силами им не поможем. Мы не собираем деньги на непроверенные истории, поэтому вы не можете вынудить нас купить вам лекарства/подарки/ еду, т.к. «у нас похожая проблема».

Справедлив ли такой подход? Возможно, нет, но по-другому не будет. Наш ресурс на помощь напрямую зависит от доверия к нам тех, кто дает средства. Потеряв это доверие, мы потеряем возможность оказывать срочную помощь тем, кто остался один на один со своей бедой, для кого главным является понятие «выжить», а не «урвать».